Кузьма Петров-Водкин – настоящий самородок в мире русской живописи. Своим незаурядным талантом и неуемным трудолюбием достигнет таких высот, о которых другим и не мечталось. Художник удивительной судьбы, преисполненной невероятными поворотами и зигзагами, считается самой культовой фигурой в истории российской живописи начала прошлого века.
1. История происхождения фамилии знаменитого художника
Дед Кузьмы Сергеевича был в свое время также знаменитостью, прославившимся своим неуемным пристрастием к алкоголю. Весь город знал историю, о том как дед Петр, зарезав свою жену кроильным ножом, сам скончался в течение нескольких часов. Но город Хвалынск также хорошо знал и отца Кузьмы, который был великолепным сапожником, при том — совершенно не пьющим.
А всех потомков того самого деда Петра, любителя «беленькой», называли то «Петровыми», то «Водкиными». А в итоге два прозвища соединили в одну фамилию Петров-Водкин. И Кузьме Сергеевичу, отпечаток этой не слишком почетной фамилии, пришлось нести всю жизнь.
2. Первая проба кисти юного дарования
С детства Кузьма был знатным выдумщиком и фантазером, он мог придумывать такие правдоподобные истории, что все вокруг диву давались. А однажды в кладовой попались ему на глаза горшки с масляной краской и кусок белой жести, на которой и был написан первый пейзаж юным талантом. Баба Арина, увидев творение внука, забрала его со словами: “Это поставим на могиле дедушки Федора. Будет и о тебе ему память”.
Следующая работа была нарисована по особому случаю. Как то Кузьма заплыл чуть не на средину Волги, а обратно — не хватило сил. Волей случая, тонущий Кузьма был спасен перевозчиком Ильей Захаровым, который через неделю сам утонул, спасая какого-то бедолагу. И тогда мальчик взял жестяную пластинку и нарисовал качающуюся на волнах лодку, головы тонущих людей, небо и зигзаги молнии, а в углу подписал: “Погибший за других! Вечная тебе память!”. Так Кузьма впервые проявил себя в искусстве живописи.
3. Неудавшийся иконописец
Еще будучи учеником четырехклассного городского училища, юноша познакомился с двумя местными иконописцами. И с интересом наблюдая за тем, как создаются иконы, Кузьма пробует сам написать святой образ масляными красками. Но батюшка не принял его икону: «Уж больно твоя Богородица похожа на реальную бабу с ребенком! И глазами зыркает, словно мужика ищет. Сущее непотребство!». Эта работа Кузьмы конечно же не сохранилась, а впоследствии к этому образу он обращался не единожды.
4. Провидение судьбы
Мать художника была горничной в доме купцов Казарьиных, и однажды ей удалось показать рисунки своего одаренного сына архитектору Мельцеру, которые его очень заинтересовали. Вскоре архитектор увез Кузьму в Петербург, где тот начал обучаться в Центральном училище технического рисования. А за учебу и проживание оплачивали все те же Казарьины — по 25 рублей ежемесячно.
В 1897 году Петров-Водкин переехал в Москву и поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где преподавателем его был Валентин Серов.
5. Великий авантюрист: «Богатый хитер на деньги, а голь — на выдумки».
Авантюризм Петрова-Водкина не знал границ. Обучаясь в Москве, Кузьме приходилось ездить на каникулы в свой родной Хвалынск. И это было тогда, когда некоторые его соученики ездили на этюды за границу.
И вот однажды, во время очередных каникул в одной из московских газет Кузьма прочел, что издательство пообещало оплатить поездку в Европу тому, кто отважится «добраться из Москвы до Парижа на новом модном средстве передвижения — двухколесном велосипеде». Кузьма подбил своего приятеля Владимира Сорохтина на эту авантюру, и они отправились в дальнюю дорогу.
Путь от Москвы до Варшавы они с другом проехали за 12 дней — это по 100 верст в день. Стертые в кровь руки и ноги, сломанный велосипед не смогли остановить отважных парней. До Германии добирались, чередуясь между собой: то поездом, то велосипедом. А о Париже пришлось пока забыть.
В Мюнхене в знаменитой рисовальной школе Антона Ашбе училось много русских начинающих художников: Билибин, Грабарь, Кандинский. И Кузьме снова сопутствовала удача: новые друзья собрали для него немного денег, которых оказалось достаточно на пару месяцев занятий и на обратный билет в Россию.
6. Художник из глубинки России и парижанка Мара Йованович
А вот в Париж художник смог попасть только через пять лет. Кузьма так стремился в этот город как будто знал, что встретит там свою любовь. И действительно, это путешествие полностью изменило его жизнь. Едва познакомившись с дочерью владелицы недорогого пансиона — Марой, 27-летний художник вначале предлагает написать ее портрет, а вслед за этим — руку и сердце.
Осенью 1906 года молодожены, расписавшись в мэрии, отпраздновали гражданскую свадьбу. Некоторое время жили в Париже, а до того как выехать в Россию Кузьма Сергеевич успел еще посетить и Северную Африку, о которой впоследствии рассказывал столько небылиц, что слушатели даже не верили в то, что он вообще там был.
А своей любимой Маре — Марии Федоровне он из далекой Африки писал трогательные строки: «Ты первая заполнила одиночество моей жизни. Я был для других как пророк, всегда сильный и радостный, для которого не существовало страдания, но сам я замерзал. Я нашел на Земле женщину. Наши сердца открыты друг для друга. Теперь мы перенесем все, что пошлет нам жизнь, так как нас двое и нам нечего страшиться на Земле ни за себя, ни за нашу любовь».
В тридцать семь лет Мария Федоровна родит дочь Леночку. И Кузьма Сергеевич сам вне себя от счастья заявит:« Я был наполовину человек, не испытав этого! Теперь мне есть для чего жить!»
7. «Талантище…»
Даже Илья Репин, который был демократично снисходителен к художникам из народа, впервые увидев живопись Петрова-Водкина, не сильно пожаловал новичка, а постарался побольнее уколоть «кухаркиного сына»: «Это не искусство! Это возмутительное безобразие неуча, сапожника, человечишки с рабьей душой!». Но пройдет всего лишь несколько лет, и в 1912 году на показе знаменитого полотна “Купание красного коня” тот же Илья Ефимович, переменив свое мнение о Петрове-Водкине, заявил: «Талантище…».
8. Дар пророчества
Прославился Петров-Водкин и необыкновенным даром пророчества. В его жизни было множество удивительных случаев, когда мимоходом брошенная фраза становилась пророческой. В 1918 году, завершив работу над полотном «Сельдь», был поднят коллегами на смех: «Водкин рисует селёдку!». В ответ он лишь проворчал: «Это паёк блокадного времени». А ведь до блокады Ленинграда оставалось 23 года, и он как бы мысленным взором уже видел эту блокаду.
9. Петров-Водкин — писатель
В 1929 году случилось так, что Кузьме Сергеевичу врачи запретили работать с красками. Туберкулез, которым он болел уже с десяток лет, начал прогрессировать, а испарения красок усугубляли болезнь. Художник, измаявшись от бездействия, решается попытать писательского счастья. Он одним махом напишет два автобиографических романа: “Хлыновск” и “Пространство Эвклида” и попытается их сдать в издательство. Но Максим Горький на корню зарубит писательский талант Петрова-Водкина: “Выдумывает так плохо, что верить ему невозможно. Его книги являются вместилищем словесного хлама”. И так как Горького считали непререкаемым авторитетом, для Кузьмы немедленно закрылись двери всех издательств.
10. Взаимоотношения с Советской властью
Петров-Водкин с первых дней революционных событий был активным участником художественной жизни страны Советов. Много сил он отдал преподавательской деятельности, разработке новой теории живописи. И за его труды в 1930 году ему было присвоено звание заслуженного деятеля искусств РСФСР.
Когда же Кузьмы Сергеевича не стало, советская власть, неожиданно осознав, что истоки его творчества лежат в иконописи и французском символизме, заметно охладела к его художественному наследию.
