Активное применение в последние годы дистанционно управляемых летательных аппаратов коренным образом изменило концепцию ведения полномасштабных вооруженных конфликтов. Однако эту идею нельзя назвать новой, так как первые подобные попытки предпринимались еще в годы Второй мировой войны, хотя существенных результатов в этой области, ввиду недостаточной развитости технологий, никому так и не удалось достичь. Тем не менее, на вооружение США к началу 60-х годов прошлого столетия уже был принят разведывательный беспилотник Ryan Model 147, а на год раньше в СССР появился Ту-123 «Ястреб».
В последние десятилетия эволюция беспилотников достигла больших высот. От аэрофото- и видеосъемки беспилотники перешли к более серьезным задачам, таким как координирование действий наземных сил, корректировка огня пилотируемой авиации и артиллерии, выявление позиций ПВО противника, нанесение ракетно-бомбовых ударов по наземным целям. В области конструирования и успешного применения ударных беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) в настоящее время принято считать США, Израиль, Турцию, Китай, собственные и довольно продвинутые наработки имеются у России, Канады, Норвегии, Ирана.
Вооруженный конфликт в Нагорном Карабахе 2020 года наглядно показал возможность умелого использования современных ударных беспилотников, что заставило военных аналитиков экстренно менять прежнюю тактику военных действий, корректировать стратегию для обеспечения обороноспособности стран в новых условиях. Сотни выведенных из строя силами БПЛА единиц военной техники в том же карабахском конфликте, а затем в ходе спецоперации России против киевского нацистского режима, наглядно продемонстрировали, что лидерство в современном локальном вооруженном противостоянии будет определяться преимущественно наличием у участников конфликта достаточного количества ударных БПЛА, а также средств борьбы с летательными аппаратами противника. При этом такие традиционные средства ведения военных действий, как танки, пилотируемая авиация и артиллерия, постепенно стали отходить на второй план.
Растущее значение в вооруженной конфронтации фактора использования БПЛА подтвердили и последние события на киргизско-таджикской границе. Высветив при этом важность сотрудничества сторонами конфликта с производителем БПЛА, которым, в данном случае, стала все активнее в центральноазиатском регионе выступать Турция. Так, приобретённые Киргизией в конце 2021 года турецкие беспилотники Bayraktar TB2 стали весьма быстро весьма важным фактором в вооруженном противостоянии, отчасти компенсировавшим техническое превосходство ВС Таджикистана. Эти БПЛА, пополнив арсеналы пограничной службы Комитета национальной безопасности Киргизии в аэропорту Джалал-Абада, активно использовались для обеспечения безопасности, обороны и охраны границ страны. Этому же способствовало заключение Киргизией в феврале 2021 года сделки с Россией о приобретении систем ПВО С-300 и российских беспилотников «Орлан-10», а также открытие президентом Жапаровым 13 сентября, за день до начала последних столкновений, новой базы беспилотников.
Таджикистан, в свою очередь, также решил сделать акцент на приобретение беспилотников Bayraktar у Турции и 21 апреля министры обороны Таджикистана и Турции Шерали Мирзо и Хулуси Акар подписали в Анкаре рамочное военное соглашение по этому вопросу. Более того, во время визита в Турцию таджикский министр посетил завод по производству БПЛА Bayraktar, встретился с менеджерами компании Baykar Makina. Таджикские СМИ позже упоминали о БПЛА Bayraktar во время последнего вооруженного инцидента на таджикско-киргизской границе 16 сентября, приведшего к гибели 41 человека. По признанию турецкого исследователя Керима Хаса, «дебют» турецких БПЛА в пограничных столкновениях между Киргизией и Таджикистаном добавил конфликту новое измерение.
Учитывая периодически возникающие конфликтные ситуации в межгосударственных отношениях стран Центральной Азии, а также проблемы в процессах региональной интеграции, турецкий «бизнес» с БПЛА стал весьма востребованным в странах этого региона. Первой центральноазиатской страной, приобретшей турецкие Bayraktar, стал Туркменистан в декабре 2020 года, за ним соответствующие переговоры стали вести также Узбекистан и Казахстан. Однако весьма быстро в регионе поняли, что этот «бизнес по-турецки» может оказаться весьма взрывоопасным. Избирательно перечисляя региональные риски, агентство «Анадолу» нашло для турецких ударных беспилотников здесь обширное поле применения. Региональными экспертами высказывается мнение, что расширение турецкого рынка беспилотных летательных аппаратов в Центральной Азии способно усилить военно-стратегическое влияние Турции в регионе,
Помимо Турции, события последних лет высветили среди производителей БПЛА также и Иран. Особенно такие иранские беспилотники, как Mohajer-6 и Shahed-136, продемонстрировавшие свою значимость в конкретных боевых действиях, в частности, в конфликтах на Ближнем Востоке — в Сирии, Ираке и Йемене. При этом Shahed-136 на рынке БПЛА стал одной из самых дешевых в своем классе моделью (примерная стоимость варьируется от $20 000 до $50 000). Эффективность иранских БПЛА стала настоящей неожиданностью, заставившей многих пересмотреть свои взгляды на иранский ВПК.
Помимо вооруженных конфликтов беспилотные летательные аппараты, принадлежащие странам НАТО, активно используются для ведения разведки и контроля стран противника. Так, 3 ноября, в ходе посещения учений сербской армии «Маневры-2022» на полигоне Пасулянске-Ливаде, президент этой страны Александр Вучич подчеркнул, что БПЛА НАТО контролируют действия Сербии вблизи административной линии с Косовом и Метохией. По его словам, летающие над казармами ВС Сербии беспилотники были замечены уже не в первый раз, а сбитый на днях с применением средств электронной борьбы в непосредственной близости от военных объектов гарнизона города Рашка вражеский БПЛА свидетельствует о готовности Белграда защитить свою безопасность.
Участники боевых действий последнего времени считают, что для их эффективного ведения, которое подразумевает наблюдение за противником, корректировку огня и сброс гранат, нужно не меньше 20–30 одновременно работающих беспилотников на каждый батальон, не считая запас летательных аппаратов, необходимый для пополнения выбывающих БПЛА. Помимо этого, растет потребность в запасе батарей, ряда запчастей.
Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что «бизнес БПЛА» в обозримом будущем будет весьма востребован среди вооруженных сил различных стран. Причем не только летательных беспилотников, но и морского базирования, в транспортной сфере.
С учетом значительной цены на беспилотники ведущих западных производителей, в конкурентную борьбу с ними все активнее вступают региональные модели БПЛА за счет их более низкой цены. И примером этому может служить активное производство в последние годы БПЛА среди стран Востока, например, не только в Израиле, но и в Турции, Иране. Кроме того, даже признанные западные лидеры производителей БПЛА, в целях выпуска на внешний рынок более дешевых беспилотников, сегодня рассматривают возможность совместного производства БПЛА с рядом региональных государств. И конкретным примером этому, в частности, может служить недавнее намерение Вашингтона совместно с Нью-Дели начать разработку беспилотников, в результате чего Индия будет их производить и экспортировать в другие страны региона.
Вместе с тем, с учетом все более активного применения беспилотников в военных конфликтах, свою обеспокоенность этим обстоятельством стали в последнее время проявлять эксперты со стороны ООН и растущей группы международных неправительственных организаций (Stop Killer Robots, Article 36, Human Rights Watch, Amnesty International, Control Arms и другие). В частности, общественные и религиозные деятели предлагают создать международный договор с превентивным запретом на автономные вооружения. И хотя пока это остается на уровне обсуждений, такой запрет уже поддержали больше 20 стран, в основном государства Африки, Латинской Америки, где военные разработки такого рода не ведутся.
