«Немецкие головорезы вошли в нашу деревню под вечер. Часть колхозников ушла в лес, закрыв свои избы. Вернувшись обратно в деревню, увидели один ужас. Все замки были сорваны, двери выбиты, и все разгромлено… Народ жил в неимоверных, кошмарных условиях, без света, многие без крова, улицы были безлюдны. Твои тетя и дядя, как и многие другие, умерли с голоду. Осталось четверо детей, которые были обречены на смерть. При отходе немцы выгнали весь народ и при 30-градусном морозе всех раздели, а затем сожгли всю деревню. В деревне не осталось ни одного дома. Твоя родина, Саша, представляет собой один пепел».
(Из письма старшему лейтенанту Смирнову от его жены из Калининской области). *** «Немцы ограбили нас с ног до головы. За время своей оккупации гитлеровские звери в нашем районе убили 1.200 человек. Среди них несколько сот детей, женщин и стариков. Сотни граждан эти варвары увели с собой и многих расстреляли в дороге. Фашистские сволочи наших граждан не просто расстреливали, а сперва всячески над ними издевались. О таких издевательствах я в жизни и не слыхала. В деревне Потапово они взорвали два дома, где находилось под замком 46 человек, главным образом детей и женщин. Когда немцев прогнали, мы похоронили погибших наших граждан в общей могиле, ибо никого нельзя было опознать. Какой ужас! Даже не могу писать об этом. Когда вспоминаешь о прошедших мучительных днях, то горло пересыхает. Жуткие дела творили немецкие изверги в деревне Мятливо. 21 пленного красноармейца фашисты сожгли на костре, много мирных жителей они повесили или расстреляли. Повешен фашистами наш лучший железнодорожник тов. Васильев. Семья бухгалтера Победина вся сгорела».
(Из письма командиру Елисееву от его жены Поли Елисеевой). *** «Вася, ты не можешь себе представить, как немецкие солдаты и офицеры издевались у нас над пленными красноармейцами. В нашем селе на глазах у всех жителей гитлеровские негодяи полный день мучили восемь бойцов. Вначале их привязали веревкой за шеи и заставили по-собачьи лаять. Если кто не выполнял требования офицеров, тому накаленной проволокой прокалывали уши, пропускали через щеки иголки. В завершение всего немецкие дикари привязали всех бойцов к хвостам лошадей и стали таскать их по улице. Замучив до смерти красноармевцев, бандиты стащили их в кучу, облили керосином и зажгли».
(Из письма красноармейцу В. Саблину от его сестры Нины). *** «Коля, трудно написать все то, что мы пережили. Секретаря сельсовета Валю Иванову и ее дочь Нину, сына Гришу ты ведь хорошо знаешь. Гитлеровские офицеры, желая получить у нее сведения о наших партизанах, решили воздействовать на нее посредством пыток ее детей. Связав Вале руки, эти дикие звери на ее глазах отрезали у Нины и Гриши правые уши, затем мальчику выкололи левый глаз, девочке отрубили все пять пальцев на правой руке. Валя не вынесла этих диких пыток и скончалась от разрыва сердца. Замученных до смерти детей фашистские палачи отвезли в лес и бросили в снег. Их трупы мы похоронили в одной могиле с Валей. Зверски поступили палачи и с девочкой учительницы Марии Николаевны. Зная, что ее муж находится в партизанском отряде, дикари стали мучить ее дочь Веру. Шестилетней девочке они накаленными иголками искололи ладони, руки, уши. Затем, не добившись ничего от Марии Николаевны, они Веру отравили. Нечеловеческим пыткам подверглась и сама Мария Николаевна. По 30—40 минут немецкие разбойники заставляли ее босой стоять на снегу, вливали ей в рот бензин, вывернули руки, искололи все тело. Умирая от пыток, Мария Николаевна ни единого слова не сказала о партизанах. В соседнем селе Малое Петрово гитлеровские людоеды согнали все взрослое трудоспособное население на принудительные работы, а всех детей и стариков истребили. Загнав в сарай 80 человек, облили их бензином и зажгли. Через час на месте осталась только груда обгорелых трупов».
(Из письма красноармейцу Сидорову от его сестер Зины и Веры из Смоленской области). *** «Дорогой папа. Давно мы тебе не писали и сегодня сообщаем печальную весть. Среди нас нет дорогой нашей мамы. Ее зверски замучили немецкие солдаты за то, что она сообщила партизанам, где располагается фашистский штаб. Предал же ее бывший кулак Фролов, откуда-то недавно появившийся в нашем селе.
Папа, тебе тяжело читать, а нам еще тяжелее писать о том, как мучили и издевались над мамой. Фашисты ее поймали, когда она возвращалась дамой от партизан. Привязав к столбу, они вначале били ее палками, затем стали колоть иголками, после сломали пальцы на правой руке и, наконец, выкололи глаза. Мамочка все терпеливо переносила, ни слова не сказала о том, где находятся партизаны, кто их руководитель. Не добившись ничего, они ее убили.
Когда фашисты стали издеваться над мамой, мы ползком выбрались из деревни, добрались до леса и прибежали к партизанам. Дядя Коля — наш секретарь райкома — крепко обнял нас, поцеловал и даже прослезился. Он дал команду «За мной». Ворвавшись в деревню, партизаны отомстили немецким солдатам, уничтожили их всех до единого, вместе с ними расстреляли и предателя Фролова».
(Из письма красноармейцу Григорьеву от сына Коли и дочери Вали). *** «В одном письме нельзя описать все, что я видела в дни фашистской оккупации. В нашем селе немцы задержали пленных бойцов. Было их 24 человека. Все они получали по 100 граммов хлеба, по одной картофелине и по нескольку ложек супа, сваренного из мяса дохлых лошадей. Работать заставляли каждого по 14 часов в сутки. Жутко было смотреть на бойцов. Все были ужасно истощены, многие умерли от голода. Когда фашистам пришлось отступать, они зверски всех замучили. Каждого красноармейца привязали к столбу, облили керосином и зажгли. Подоспевшие наши бойцы уже не застали живыми пленных. Были только обгорелые трупы. Вася, прими совет своей матери — никогда, ни при каких обстоятельствах не сдавайся в плен. Я навсегда отрекусь от сына, если он попадет в плен к палачам. Фашистские собаки все равно искалечат жизнь человека, заставят мучительной смертью умереть. Если бы ты видел, как они издеваются над пленными бойцами, ты бы от злости перегрыз горло фашистскому зверю».
(Из письма красноармейцу Пересыпкину от его матери Марии Николаевны).
