» Большая половина его московской жизни прошла на Таганке. Там он сделал свои лучшие работы. Папа любил рисовать ночью — когда нет прохожих и мало машин. Выглядел он при этом довольно опасно: огромная фигура в черных очках, в левой руке — карандаш, привязанный к метровой палке, в правой — финка. Иногда люди не выдерживали и вызывали милицию. Но папу не трогали: подъедут патрули, посмотрят на него издали и уезжают. Однажды на Таганке к нему подошел человек, и сказал: «Зря ты, мужик здесь стараешься — есть такой художник — Захаров, так он тут все уже давно перерисовал.
Летом мы всегда жили в деревне. На маленькой резиновой лодочке он переправлялся через Клязьму в пойму и привозил оттуда полевые цветы. Он садился в садовое кресло, безжалостно выдавливал французскую акварель на лист торшона у своих ног, голландскую кисть привязывал к палке и, макая ее в ведро с водой, начинал рисовать цветы до тех пор, пока они не начинали осыпаться. 100 акварелей за лето — это была папина норма.»
( из воспоминаний дочери )
_______________________
Гурий Филиппович Захаров – один из художников-шестидесятников, начавших свой путь в эпоху «оттепели», один из титанов своего поколения. Одаренный живописец, он стал уникальным графиком, работавшим в техниках гравюры, офорта, акварели.
В творчестве Захарова доминировало несколько тем: пейзажи Москвы, сельские пейзажи, мотивы семьи, натюрморты. В гравюрах он сохранил облик столицы, теперь безвозвратно утерянный, и памятники архитектуры, уже стертые стертые с лица земли. В станковой графике художник поднимал содержание листов до уровня картины. Он тесно был связан с натурой и в то же время оставался свободным в пластических построениях, обобщениях, формальных решениях, не чуждых условностей. Этому способствовало его виртуозное владение техниками гравюры и офорта, открывавшее безграничные возможности.
Захаров был страстным тружеником, ремесло для него было неотделимо от духовной составляющей творчества. Он с жаром отдавал работам свою энергию, свою любовь. Произведения Гурия Захарова проникнуты глубоким постижением натуры, прочувствованностью, человечностью. И еще – твердой убежденностью, преданностью гуманистическим и эстетическим ценностям.
