Учился в Академии художественного ремесла (1919-22) и в АХ (1926-31) в Дрездене у О. Дикса. Преподавал в Высшей школе изобразительных искусств в Дрездене (с 1947). Работал преимущественно в технике станковой литографии.
В 1943 году Ханс Тео Рихтер посетил Кете Кольвиц в Берлине, то есть непосредственно перед ее бегством от войны в Нордхаузен и приглашением Эрнста Генриха Саксонского в Морицбург, в Рюденхоф.
В то время как Кете Кольвиц неустанно выступала против несправедливости, войны и нацистского произвола, Ханс Тео Рихтер избегал открытой конфронтации с государственной властью, но при этом категорически выступал против использования своей персоны в чужих политических целях. Это касалось как периода между двумя мировыми войнами, так и коммунистической диктатуры в тогда еще разделенной Германия. В художественном мастерстве в области рисунка и гравюры оба художника равны друг другу, так же как их объединяет глубокая человечность их искусства, фундаментальный гуманизм.
Ханс Тео Рихтер изображает мать не только как кормилицу, но и как учителя, как центр воспитания, а также как душевную и духовную опору молодого человека. Таким образом, он, вероятно, последний немецкий художник который затронул эту тему, которая всегда была главной темой немецкого искусства от Альбрехта Дюрера до Кете Кольвиц. В то же время в Англии Генри Мур, который был примерно его ровесником, уделял особое внимание этой теме. И, конечно же, Пикассо, который снова и снова изображал мать и ребенка, исходя из своей личной семейной жизни и переживаний. Именно в этом сравнении взгляд Ханса Тео Рихтера кажется совершенно особенным в его особой чувствительности и деликатности, с которыми он изображает отношения между матерью и ребенком.
От Рембрандта Рихтер, безусловно, перенял драматический свет / темноту, но использовал их более тихо и сдержанно. Моделирование фигуры принадлежит Кете Кольвиц. Рихтер работал по образцу, это послужило для него образцом и стимулом. Он рисовал сжато, абстрагированно, упрощенно, он складывал, усиливал. Благодаря искусству опускания, которое особенно заметно в поздних рисунках, он достигает не оцепенения, а разнообразия и чистоты форм, в то же время отказываясь от всего второстепенного. Единый звук описывает поздние рисунки в сочетании со странной меланхолией.
