Ёптель

это не вероятно, но факт!

История одного шедевра. «Закрытые глаза», Одилон Редон

История одного шедевра. «Закрытые глаза», Одилон Редон 1890г. Холст, масло. Размер: 44×36 см. Музей дОрсе, ПарижПосле двадцати черно-белых лет Одилон Редон начинает работать с маслом и пастелью

1890г. Холст, масло. Размер: 44×36 см. Музей дОрсе, Париж
После двадцати черно-белых лет Одилон Редон начинает работать с маслом и пастелью и переписывает, расцвечивает некоторые из собственных литографий. Взгляд, обращенный не на мир, а внутрь, к собственному сознанию, повторяется у Редона постоянно.
Существует несколько работ с таким названием. Живописный вариант «Закрытых глаз» хранится сейчас в Музее Орсе. Эта картина в точности повторяет литографию Редона и очень схожа по композиции с его же работой, которая хранится в Музее Ван Гога и которую в свое время купил у художника Тео Ван Гог. Наконец, еще одни «Закрытые глаза» находятся в частной коллекции. В этих работах он старается передать внутренний мир человека.
«Одилон Редон был ровесником большинства импрессионистов, ценил талант художников-революционеров, но искренне считал «потолок их искусства слишком низким» для себя. Потому что писать только то, что видишь глазами, — бессмысленно. Глаза лишь один из способов видеть мир, причем самый простой.
Глаза любимый физиологический символ Редона. Глаза сами по себе, плавающие в пространстве, глаз, парящий как воздушный шар, в небе, глаз-призрак, предстающий крошечным героям в замковой арке. Глаза разного размера у одержимых какой-то страстью героев. Трогательно созерцательный циклоп, панически испуганные глаза яйца, зажатого в подставке. Наконец, закрытые глаза. Ничего еще не видившие или уже насмотревшиеся Уснувшие или еще не проснувшиеся
Образы, рожденные воображением, были для Редона так же реальны, как ветра и грозы, как штормы и солнечный свет все то, что невозможно потрогать, но что можно явственно ощутить.
Редон утверждал, что не вкладывал в картины определенного смысла, но и не возражал и даже ждал, что эти смыслы будет искать сам зритель. Он говорил: «Мои работы вдохновляют, но не обозначают сами себя. Они ничего не называют. Подобно музыке они переносят нас в мир многозначный и неопределенный».

.