В 1992 году родилась еще одна девочка — Лиза. Но для нее уже просто не хватало места, к тому же ребенок родился беспокойным, все время плакал. Фритцль решил выпустить ребенка, то есть поднять его наверх и отдать на воспитание жене. К тому же малышка начала болеть, так что Элизабет была только за.
«Мы с Элизабет все спланировали вместе, потому что оба понимали, что Лиза с ее плохим состоянием здоровья не имела никаких шансов выжить в подвале. Несложно было уговорить Элизабет написать письмо, в котором она сообщала, что не может воспитать ребенка и поэтому отказывается от него. Может, ей и не хотелось отдавать дочку, но, если она любила ее и хотела, чтобы та выжила, выбора у нее не было». (Йозеф Фритцль)
19 мая 1993 года Фритцль подкинул коробку с 9-месячным младенцем себе под дверь. Девочка весила всего 5,5 кг и ростом была 61 см. Следующие 15 лет Лиза прожила относительно счастливо. Кроме девочки в коробке было письмо от Элизабет.
«Дорогие родители Вы, наверное, удивлены, читая эти слова теперь, после стольких лет, и поражены не меньше… Я оставляю вам мою дочь Лизу. Позаботьтесь о моей малышке». (письмо Элизабет Фритцль)
Все еще больше уверились, что Элизабет живет в какой-то секте и не имеет возможности самой растить детей. Поначалу Розмари очень обеспокоилась, но в доме Фритцлей раздался звонок — по телефону Элизабет успокоила мать. Скорее всего, Фритцль использовал аудиозапись голоса дочери. Социальные службы даже не задались вопросом — как так, сбежавшая от «плохих родителей» Элизабет сама же доверяет и своего ребенка. Сам Фритцль изобразил бурную деятельность, пошел с письмом Элизабет в полицию, притащил туда же школьные тетради дочери, чтобы полицейские сверили почерк. Он сделал вид, что хочет быть уверен, что этот ребенок именно их внук, а не какой-то посторонний подкидыш. Фритцли получили разрешение на удочерение.
В 1993 году Фритцль учел свои ошибки и принялся расширять подвал. К тому времени Элизабет томилась там уже 9 лет, и она изо всех сил помогала отцу — только так она могла хоть как-то улучшить условия своего содержания. Вдвоем они выкопали около 200 тонн земли. За эти годы Фритцль вывез тайком из подвала столько земли, сколько уместилось бы в 17 грузовиках. Ни один из его квартирантов или родственников ничего не заметил!
Фритцль тайком пронес кафель, кирпичи, доски, кухонную раковину, трубы — и никто ничего не увидел. Фритцль был отличным инженером и электриком, но ничего ничего не понимал в сантехнике. Один из жильцов дал показания, что однажды видел, как Фритцль проводит в подвал человека, которого представил водопроводчиком. Вряд ли тот мужчина был сообщником Фритцля. Скорее всего маньяк спрятал дочь и ее детей связанными где-нибудь в углу подвала.
Подвал стал больше, но с вентиляцией ничего нельзя было поделать — так нарушилась бы звуконепроницаемость помещения. Фритцль давал своей второй семье витамин Д и установил ультрафиолетовую лампу, чтобы компенсировать нехватку солнечного света. Весь мусор сжигался в печи. Ванная, кухня, туалет — все было подключено к общей водопроводной системе дома. Не смотря на расширение бункера, высота его оставалась прежней — 170 см, а в некоторых местах еще ниже. Элизабет и детям приходилось ходить согнувшись.
26 февраля 1994 года Элизабет родила еще одну дочь, Монику. С ней Фритцль проделал то же самое, что и с Лизой. Этот случай не остался незамеченным, даже попал в местные газеты. Амштеттенский журналист написал целую статью, какой никудышной матерью оказалась Элизабет Фритцль, и превознес ее отверженных родителей, взявших на воспитание бедных подкидышей. Монику Фритцли не стали удочерять, а приняли на воспитание и получали за нее государственное пособие около 400 евро в месяц.
Через два года Элизабет снова забеременела, близнецами. Фритцль снова оставил ее рожать одну — вернулся только спустя 3 дня после родов. Один из младенцев был слишком слаб и умер. Фритцль забрал его и сжег в печи для отходов. Выжившего близнеца, названного Александром, вынесли наверх. Жена Фритцля уже привыкла, что ей постоянно подбрасывают детей, и не задавала лишних вопросов. Стоит отметить, что за все эти годы соц.работники стабильно посещали дом Фритцлей и не нашли никаких нарушений.
Фритцли не чаяли во внуках души: занимались с ними гимнастикой, закупали тоннами книги и кассеты, окружали теплом и заботой. Детей обучали музыке, игре на флейте и трубе. Соседи описывали их как очень воспитанных, по-настоящему счастливых детей. В 2000 году бабушка и дедушка отвели детей к психологу и рассказали обо всех обстоятельствах их усыновления — о попавшей в секту матери, отказавшейся от них. Но даже после этого дети продолжали звать Фритцлей «мама и папа».
Фритцль был по-прежнему строг с детьми, но уже не так много себе позволял, как при воспитании старших. Когда девочки, Лиза и Моника, подросли, они умоляли отправить их в частную закрытую школу-пансионат. Это было дорогое удовольствие, но Фритцль смог это себе позволить.
«Зная все, что мы знаем сегодня, эта легковерность была непростительна, особенно касательно байки о том, что она (Элизабет) присоединилась к секте. Сегодня мы, несомненно, подошли бы к этому иначе и провели более тщательное расследование». (Министр Юстиции Австрии Мария Бергер)
Возвращаясь в подвал, Фритцль приносил Элизабет фотографии Лизы, Моники и Александра, рассказывал ей о школьных успехах ее детей. Дети из подвала были осведомлены, что у них есть сестры и брат, которые находятся на свободе. Сложно представить их эмоциональное состояние на тот момент — как завидовали они своим сестрам и брату, которым повезло оказаться на свободе. Когда Керстин и Стефан подросли, Фритцль очутился лицом к лицу с 3 взрослыми людьми, но дети были слишком слабы, чтобы противостоять ему. Даже 18-летний Стефан в своем состоянии не смог бы победить деда-отца. Фритцль подавлял их и психологически, кроме того постоянно напоминал, что код от двери знает только он.
Керстин и Стефан уже были подростками, но Фритцль не прекращал насиловать их мать у них на глазах. В 2003 году она родила седьмого ребенка, мальчика Феликса. Йозефу Фритцлю на тот момент было 68 лет. В тот единственный раз Фритцль помог-таки Элизабет и принял у нее роды, хотя вот именно тогда-то она в помощи уже не нуждалась. Младшего мальчика Фритцль оставил в подвале. Он и его жена становились все старше, Розмари было уже не под силу вынянчить еще одного ребенка.
Пока трое подкинутых детей ходили в школу и посещали кружки, Элизабет пыталась чему-то научить своих детей. Она проводила уроки по несколько часов в день, учила их немецкому языку и математике. Но все равно дети с трудом научились говорить, плохо подбирали слова и заикались. Элизабет тем не менее воспитала их очень вежливыми и примерными, и Фритцль считал ее такой же отличной матерью, как и свою жену. Он пронес в подвал холодильник и стиральную машину в 2000 году. Так его вторая семья стала более-менее автономной, и он уже мог безбоязненно улетать на отдых в Таиланд.
Замкнутое пространство сделало детей отстраненными и апатичными, большую часть времени они лежали или сидели — для большой активности у них не было достаточно ни места, ни воздуха.Десятки лет в изоляции, без света, без врачей и дантистов, плохо сказались на здоровье пленников. Они страдали от многих болезней, от заболеваний сердца, проблем с кровообращением. Их зубы гнили и постепенно выпадали, они мучились от зубной боли сутками. В таких условиях любой грипп или ангина могли убить их, усугублялось все затхлым, влажным воздухом. Фритцль покупал им микстуры от кашля и порошки от простуды и прочее.
Помимо простуды, дети страдали от тяжелых приступов кашля, судорог и спазмов. Фритцль лечил их аспирином, но, к сожалению, двое детей унаследовали от бабушки аллергию на лекарства. Младший Феликс мог часами биться в судорогах, а Керстин кричать в истерике, и никто ничем не мог им помочь. Пока дети страдали в подвале, Фритцль уезжал в отпуск. Он не раз летал отдыхать в Таиланд с друзьями. Там Фритцль отсыпался, поздно завтракал, ходил на массаж, а вечером — в гей-клубы.
«Он был мерзким извращенцем, и все местные жители и постоянные отдыхающие знали, что он из себя представляет. Мальчики по вызову, транссексуалы… ему бы все сгодилось. В какой-то момент один из завсегдатаев бара заметил его вместе с шестнадцатилетним ребенком. На пляже перед нами он строил из себя господина и к персоналу относился с презрением». (Стивен Криксон, знакомый Фритцля)
Помимо поездок в Таиланд, Фритцль находил себе секс-приключения неподалеку от дома. Он был завсегдатаем публичного дома в Линце, в 50 км от своего дома. Девушки не очень любили такого клиента, он пугал их своей жестокостью.
«Мне нужно было звать его учителем, и мне запрещено было вступать с ним в разговор. Как-то я спросила о его семье, и он ответил: У меня ее нет. Он готов был платить за секс в подвале нашего публичного дома, чего я терпеть не могла. Там было мрачно и жутко а он любил это место. Он снимал меня много раз, у него было воображение больного человека. Он выбирал меня, потому что ему нравились молоденькие, полноватые девушки, которые будут счастливы покориться ему». (работница публичного дома в Линце)
По прошествии многих лет Фритцлю наскучили его постоянные ночные заезды за продуктами по дальним магазинам, сжигание тайком мусора, двойная жизнь. Он старел и уже не мог так ловко со всем управляться. Кроме того, Элизабет теряла привлекательность: из красивой девочки она превратилась в анемичную беззубую старуху. В конце 2007 года Фритцль начал думать о том, как прекратить свою извращенную игру. Он планировал разыграть спектакль «возвращение Элизабет». Чудовищное состояние здоровья дочери и ее детей он собирался списать на религиозную секту, которая с ними плохо обращалась. Фритцль заставил дочь написать очередное письмо для Розмари, в котором значилось, что «если все будет хорошо — я вернусь через полгода».
Но план Фритцля потерпел крах, когда Керстин серьезно заболела. Фритцль пытался лечить ее аспирином и микстурой от кашля, но ей становилось только хуже. Девочку рвало кровью, и вскоре она впала в кому. Элизабет умоляла отца отвезти девочку в больницу, и под ее натиском Фритцль уступил. Он выждал, пока его жена Розмари уедет отдыхать на выходные, открыл подвальную дверь и вынес Керстин на свет божий. Впервые в ее жизни. Фритцлю было уже 73 года, и он не мог сам поднять тело, ему помогала Элизабет. Когда девочку подняли, Элизабет вернулась в подвал.19 апреля она впервые за 24 года побывала на свободе, пусть и на несколько мгновений.
Фритцль никак не мог разбудить Керстин, поэтому вызвал скорую помощь. В 7 утра от него поступил звонок в службу спасения — бригада приехала в дом Фритцлей и увезла бессознательную девушку в больницу. Фритцль не поехал с ней, он остался дома, чтобы собраться с мыслями, и только потом, приодевшись, последовал за внучкой-дочкой.
«Когда Керстин только поступила к нам, она была очень бледна и из-за судорог у нее был до крови прокушен язык. Фритцль сказал, что она не принимала ничего, кроме пары таблеток от головной боли. Он был очень точен. На тот момент мы не представляли, что с ней. Он уверял, что ее мать сбежала, оставив ее у него на пороге и попросив позаботиться о ней. Это была его версия. Я не мог поверить, что мать серьезно больной девушки девятнадцати лет может попросту бросить ее и исчезнуть, сказал он. По стилю записки, которую она оставил, было ясно, что мама серьезно беспокоится о своей девочке». (доктор Альберт Райтер)
Версия Фритцля была воспринята докторами скептически. Они осмотрели девушку и пришли в ужас. Молодая девушка была бледная как смерть, и у нее не было ни одного здорового зуба. Заподозрив неладное, доктора вызвали полицию. Полицейские начали допрашивать Фритцля, потому что в этой ситуации было много несостыковок. Почему мать так забросила своего дитя Почему девочка ни разу не посещала врача Почему ее мать подкинула девочку деду, а не сразу отвезла в больницу Доктора и полицейские не поверили, что мать, написавшая слезное послание к врачам спасти ее дочку (послание передал Фритцль) могла оставить свое дитя, и не быть рядом с ней в такой критической ситуации.
Керстин тем временем была при смерти, ее подключили к аппарату искусственного дыхания и посадили на диализ. Врачам очень требовалась вся информация по девушке, чтобы спасти ее. Доктора развернули громкую рекламную компанию, чтобы найти мать девушки. Они обратились в СМИ и полицию, все стали искать Элизабет. Дело о ее исчезновении, которое пылилось на полке, снова открыли.
Фритцль выложил им еще одно письмо от Элизабет: в нем его «беглая дочь» снова уверяла всех, что находится в религиозной секте, и признавалась, что у нее есть еще дети. Описала, как болел ее сын Феликс, какие у него были симптомы (эпилептические припадки, паралич), что Керстин страдала болями в груди. Полиция взволновалась — если у такой матери еще есть дети, их точно надо найти и взять под опеку, их жизнь была в опасности. Полицейские перетрясли все окрестные религиозные секты, но не нашли ни единого следа Элизабет и детей.
Доктора выступили на телевидении с обращением к Элизабет, чтобы она появилась и помогла им. Дом Фритцля начали осаждать журналисты. Элизабет, у которой в бункере был телевизор, слезно умоляла отца освободить ее — она обещала, что никому ничего не скажет о ее заточении. И Фритцль согласился. 26 апреля Фритцль выпустил дочь из подвала. Когда Розмари и других детей не было дома, Фритцль вывел Элизабет наверх, а потом отвез дочь в больницу, там ее уже ждали доктора и полицейские.
Полицейские буквально набросились на Элизабет, а Фритцль затеял с ними драку, за что его арестовали и увезли в полицейский участок. Элизабет устроили настоящий допрос — в основном спрашивали, как она могла поступить так со своими детьми. Элизабет не хотела говорить, и придерживалась версии о секте, где у нее не хватало времени на заботу о детях. Через два часа настойчивых убеждений, что она в безопасности, Элизабет рассказала полицейским свою историю.
«Она поверила нам. Было уже достаточно поздно, где-то около полуночи, когда она призналась, что не бросала своих детей, а была заперта 24 года. А потом, без перерыва, еще два часа она рассказывала обо всех 24 годах, что она провела в подвале». (офицер Ленце)
На следующий день полицейские привели Фритцля домой и заставили его показать подвал. Сами они не смогли его найти — надо было пройти пять подвальных комнат, и там за стеллажами была замаскированная дверь в бункер. Старший инспектор Ец был первым, кто увидел бледных мальчиков Фритцлей.
«Они оба были в ужасе и были страшно бледны. Мальчиков вывели наверх, и они впали в оцепенение, увидев свет, которого всегда были лишены. Настоящий мир был им совершенно чужд». (офицер Ец)
Освобожденные мальчики сносно говорили по-немецки. Старший Стефан ходил ссутулившись, потому что низкий потолок подвала не давал ему выпрямиться во весь рост (рост мальчика был 1,72). Феликс предпочитал ползать на четвереньках, хотя мог неуклюже ходить как обезьянка. Между собой мальчики общались на своем языке, полурычанием-полумычанием. Не смотря на то, что мальчики казались дикими, Элизабет хорошо их воспитала.
«Мы были очень удивлены тем, как хорошо они были воспитаны и образованы. Мы поняли, что их мать сделала все, что в ее силах, чтобы дать детям образование исходя из своих ограниченных возможностей. Кроме того, только она сама могла заботиться о детях, когда они заболевали. Когда мы поехали в больницу, дети были восхищены скоростью и очень взбудоражены. Они никогда ничего подобного не испытывали машины они видели только по телевизору в подвале. Маленький Феликс был вне себя от удовольствия. Он радостно визжал, когда нас обгоняли. Они с братом постоянно напрягались при виде встречных машин. Они думали, что вот-вот должна случиться авария». (офицер Ец)
