Работы Альфреда Эйзенштадта стали определяющими в истории фотожурналистики. Он делал неформальные портреты королей, диктаторов, учёных, спортсменов и кинозвёзд, а также чутко изображал простых людей в будничных ситуациях. Эйзенштадт говорил, что его цель: «Найти и уловить момент повествования».
Альфред Эйзенштадт (Alfred Eisenstaedt) родился в 1898 в городе Диршау (ныне Тчев), прожил 96 лет, из которых фотографии посвятил более 70. Эйзенштадт учился в Берлинском университете, во время Первой мировой войны был призывником в немецкой армии. После войны продавал пуговицы и ремни в Берлине, подрабатывая внештатным фотожурналистом. В 1929 году он получил своё первое задание, которое положило начало профессиональной карьере фотожурналиста, – снимал церемонию вручения Нобелевской премии в Стокгольме.
С 1929 по 1935 Эйзенштадт был штатным фотожурналистом агентства Pacific and Atlantic, позже ставшим частью Associated Press. В 1935 году он эмигрировал в Соединённые Штаты, где работал для Harper’s Bazaar, Vogue, Town and Country и других изданий. В 1936 году Генри Люс нанял его в качестве одного из четырёх фотографов для журнала LIFE (ещё трое – Маргарет Бурк-Уайт, Питер Стэкпол и Томас МакЭвой). Эйзенштадт задержался в этом легендарном издании на следующие почти четыре десятилетия. Его фотографии 90 раз появлялись на обложках журнала.
йзенштадт был среди тех европейцев, которые первыми начали использовать 35-миллиметровую камеру в фотожурналистике, выполняя задания для американских изданий после Первой мировой войны. Также он был одним из первых сторонников съёмки при естественном освещении. Снимая известных людей, он старался создавать непринуждённую обстановку, чтобы запечатлеть естественные позы и выражения: «Не воспринимайте меня слишком всерьёз с моей маленькой камерой, – говорил Эйзенштадт. – Я здесь не как фотограф. Я пришёл как друг».
Создание расслабленной обстановки не всегда протекало без трудностей. Во время фотосессии Эрнеста Хемингуэя в его лодке писатель в ярости разорвал на себе рубашку и грозился выбросить Эйзенштадта за борт. Ту съёмку на Кубе в 1952 фотограф вспоминал ещё не раз. «Хемингуэй чуть не убил меня», – рассказывал фотограф.
В отличие от многих фотожурналистов послевоенного периода,
Эйзенштадт не был приверженцем каких-либо конкретных событий или географических областей. Он был универсалом. И интересовали его больше люди и их эмоции, чем сами по себе новости. Редакторы ценили в нём не только острый глаз, но и способность делать хорошие фотографии любой ситуации или события. Беспристрастный, но проницательный взгляд фотографа и искусность в композиции превратили его снимки в памятные документы эпохи и в историческом, и в эстетическом контексте.
