1950г. Холст, эмаль. Размер: 266.7×525.8 см. Метрополитен-музей, Нью-Йорк
«Осенний ритм» с его завораживающим переплетением цветных линий, с его мерцающей прозрачностью и глубиной ярчайший пример новой эстетики, провозглашенной американским художником. Такие картины трактовали по-разному. Одни называли их «бредом», другие видели в них развитие традиций, заложенных Пикассо (однажды Поллока назвали «растаявшим Пикассо») и Кандинским, третьи обнаружили в них рождение «большого стиля большой страны», воплощение ее силы, свободолюбия, размаха.
Расстилая холст на полу, художник обретал полную свободу передвижения и способность наносить краску на полотно из любой точки. А это было особенно важно при работе с такими огромными пространствами, на которых любил иметь дело Поллок (обозреватели считают, что эта любовь во многом была обусловлена детскими воспоминаниями о безграничной саванне и Большом Каньоне). К примеру, картина «Осенний ритм» обладает просто ошеломляющими размерами более чем 2,5 на 5 метров. И уникальность этой работы, как и многих других полотен художника, заключается в том, что она представляет собой невероятно увлекательное зрелище как на расстоянии, так и вблизи. В зависимости от капризов воображения зрителя, в ней можно увидеть изогнутые в танце человеческие тела, призрачные фигуры животных и загадочные символы, скрытые в глубине.
«Осенний ритм», несомненно, завораживает, как бы втягивает в себя зрителя, влечет своей странной музыкой. Огромная картина создает ощущение легкости и спонтанности, однако это впечатление обманчиво. Поллок утверждал, что, несмотря на то, что он позволяет картинам жить собственной жизнью, в них нет места случайности, потому что поток краски, льющейся на холст, подконтролен только ему.
Но остается проблема «понимания». Искусство не живет в безвоздушном пространстве, оно требует сочувствия, ответа. Вопрос: как «понимать» подобное творчество Картины Поллока помогают человеку обнаружить внутри себя тайное, закрытое дневным сознанием, и поэтому не требуют традиционного «понимания» они и открываются лишь на уровне этого душевного «подполья», живущего своей жизнью в каждом из нас.
