Турция эпохи Реджепа Эрдогана, действующего президента, – это, наверное, самое загадочное государство, с которым Российской Федерации приходится выстраивать отношения. Загадочность в том плане, что мало кто из отечественных экспертов и аналитиков может связно объяснить, почему официальная Анкара дрейфует от одной модели поведения в мировом сообществе к другой. В течение одного месяца Эрдоган сначала может назвать Крым украинским и, таким образом, подыграть президенту Владимиру Зеленскому, а затем, никоим образом не стесняясь и не сгорая от стыда, официальные власти Турции предложат Москве принять модель «безопасного туризма» и снова направить к себе российские туристические потоки.
Кому-то такое двуличие и даже двоемыслие может показаться подозрительным и в какой-то степени даже оскорбительным: мол, мы к ним со всей душой, а они – то в объятия кидаются, то плюют в спину. Но не стоит здесь искать откровенной русофобии или тайного подстрекательства со стороны условного Вашингтона. Двойственную внешнюю политику Анкара проводит почти со всеми мировыми державами, малыми и крупными. Эрдоган может публично говорить о «так называемом армянском геноциде» и в тоже время, силами своих советников, двигать идею, что с Арменией пора договориться и быть союзниками. Президент Турции, после очередного обострения в секторе Газа, стал называть Израиль «террористическим государством», при этом в Анкаре прекрасно понимают, что соглашение с правительством Биньямина Нетанияху о разработке газовых месторождений в Восточном Средиземноморье может ослабить или снять санкционный режим от ЕС.
Причины двойственности следует искать в группах заинтересантов в самой Турции. Реджепа Эрдогана любят и уважают на родине как сильного и независимого политика. Отсюда и идут все эти заявления, попытки ущемить права других наций и откровенные наезды на глав европейских и мировых держав. Иначе, Эрдоган может лишиться своей поддержки, в том числе, и от военных, которые не простят ведения «миролюбивой политики».
Тяга к гегемонии связана и с имперским прошлым. В самой Турции за прошедшие сто лет так и не свыклись с мыслью, что Османская империя больше не определяет ход истории в Азии. Все эти попытки не пригласить Анкару за стол переговоров по любым мало-мальски важным вопросом для турецких подданных – еще одно напоминание о позорном месте второсортной державы. Отчасти поэтому Турция периодически срывается в малопонятные для мирового сообщества действия в Сирии. А это всего лишь демонстрация всем и каждому, что Турция «что-то еще может», хотя это «что-то» скорее больше соответствует поговорке «много шума из ничего».
Учитывая эти две причины – личный имидж Эрдогана и пепел прошлых времен – беремся утверждать, что никакой прямой или косвенной конфронтации у Анкары с Москвой не предвидится. Ни в Сирии, ни в Ливии, ни в Закавказье Турция не будет дольше одного месяца идти наперекор интересам РФ – это невыгодно, прежде всего, самому Эрдогану. Президент Турции видит во Владимире Путина, президенте РФ, родственную душу. Потому что у России тоже есть имперские амбиции, брутальный статус и легкое игнорирование со стороны Брюсселя и Вашингтона. Тем более, у двух наших стран есть немало общей истории, которая, временами, была мирной и направленной на взаимовыгодное сотрудничество. Главное не забывать, что Восток – это дело тонкое и двумерной картиной мира его не объяснить.
