Текст сложный и тяжёлый, есть много сцен насилия.
Джозуэ Кардуччи, Анна Ахматова и Максимилиан Волошин посвящали свои стихи маркизе де Ламбаль, а художники писали проникновенные картины. Правда, вдохновляли их не красота и не добродетельная жизнь французской аристократки, а её жуткая смерть от рук разъяренных революционеров. Сегодня мы представляем работу Lеon Maxime Faivre «Смерть принцессы де Ламбаль 3 сентября 1792 года». А также расскажем историю героини картины с трагической судьбой.
В революционной Франции 2-3 сентября 1792 года произошли знаменитые «сентябрьские убийства». У власти в это время находились жирондисты – что-то вроде аналогов российского Временного правительства Александра Фёдоровича Керенского, пытавшиеся усидеть между двух стульев, революции и контрреволюции. А по Парижу 2 сентября пронёсся слух, что пруссаки взяли Верден, последнюю крепость, прикрывавшую дорогу на столицу (на самом деле это случилось чуть позже, вечером того же дня). И тогда народ, не полагаясь на власти, решил взять борьбу против врагов революции в свои собственные руки и устроил самосуд над арестованными аристократами. Любопытно, что в тот момент почти все вожди якобинцев, кроме Марата, осудили происшедшее и отвернулись от «сентябристов», хотя некоторые потом и признавали, что эти стихийные народные действия, возможно, спасли революцию.
Мария-Тереза-Луиза де Ламбаль была подругой королевы Марии-Антуанетты, что и определило ее трагическую судьбу. Эта знатная дама родилась 8.09.1749 в Сардинском королевстве, в городе Турин. В 1770 году принцесса была представлена королеве Марии-Антуанетте и они подружились. В 1775 году она была назначена обергофмейстериной королевы.
Простые люди ненавидели королеву. В предреволюционные годы Париж был буквально наводнен брошюрами, вернее, пасквилями против нее, где говорилось о распутных нравах, царивших при дворе. Когда в Париже начались по-настоящему бурные волнения, де Ламбаль отправили в Англию, чтобы не подвергать ее жизнь опасности. Мария Антуанетта сентябре 1791 года отправила ей из тюрьмы Тюильри письмо, в котором просила подругу оставаться в Англии. Просьбы эти повторял и король в своих письмах: «Даже и не думайте трогаться с места». Королевская чета прекрасно понимала, что возвращение принцессы означает для нее смертный приговор.
Тем не менее, она ослушалась государей. Покинув Англию, принцесса прибыла в Париж и находилась рядом с плененной королевой. Государей вместе с детьми перевели в тюрьму Тампль, рядом с королевой по-прежнему находилась принцесса Ламбаль. Однако еще через неделю Парижская коммуна издала указ, по которому все посторонние должны были немедленно покинуть Тампль. Принцессу де Ламбаль и многих других придворных дам перевели в тюрьму Форс.
17 августа 1792 года был создан Чрезвычайный трибунал для борьбы с контрреволюцией. По решению этого карательного органа были произведены аресты роялистов — представителей дворянства и аристократии. В ночь на 2-е сентября начались их казни (будет точнее назвать их сплошной бойней), которые продолжались до 5-го сентября. Несколько тысяч человек, практически весь цвет французского дворянства, были зверски убиты за эти три дня. О принцессе де Ламбаль в первый день резни как будто забыли, однако за ней пришли на следующий день…
Казни принцессы предшествовал короткий народный суд, на котором председателем был прокурор городской коммуны известный левый якобинец журналист Эбер. Войдя в зал, принцесса в первый момент потеряла сознание.
Эбер подождал, пока она придёт в себя, и потребовал: «Назовите себя».
«Мария Луиза, принцесса Савойская», – отвечала арестованная.
Эбер спросил о роде её занятий.
«Обергофмейстерина королевы».
«Что вам известно о придворном заговоре 10 августа» – спросил прокурор.
«Я ничего об этом не знаю, – ответила принцесса. – Я даже не знаю, существовал ли такой заговор вообще. Я впервые о нём слышу».
«Тогда ваш долг – присягнуть, что вы поддерживаете идеи свободы и равенства и во всеуслышание заявить о том, что вы ненавидите короля и королеву и весь монархический режим», – заявил Эбер.
«Я действительно поддерживаю идеи свободы и равенства, – отвечала принцесса, – но я никогда не признаюсь в ненависти к государям, потому что это не соответствует истине и противно моей совести».
Поддерживающий под руку г-жу Ламбаль тюремщик тихо сказал ей: «Умоляю вас, поклянитесь немедленно во всём, иначе в противном случае вы погибнете».
Но принцесса промолчала. «Освободить эту аристократку!» – объявил Эбер своё решение. «Освободить» означало снять тюремную охрану, то есть отдать в руки толпы для расправы.
Судя по некоторым свидетельствам, казнь принцессы произошла довольно быстро. Но, конечно, роялистам этого было мало, и сцена стала обрастать всё новыми и новыми жуткими подробностями.
Вероятно, она была ещё жива, и некто Шарла, решив её прикончить, нанес ей удар дубиной. Мясник Гризон отсек ей голову, а затем началось многочасовое издевательство над трупом.
И, как бы дождавшись своего часа, толпа с остервенением набросилась на тело, полосуя его саблями, протыкая пиками, пока оно не превратилось в окровавленный и бесформенный обрубок». К нему приставили двух людей, которые занимались тем, что обмывали его и просили окружающих обратить внимание на то, какое это тело белое и нежное. Современники говорят, что в это время они видели настолько возмутительные по распутству сцены, описать которые у них не поднимается рука.
Мерсье свидетельствует, что над трупом мадам Ламбаль было совершено все самое зверское, что только способен придумать обезумевший садист. У нее отрезали груди и разрезали живот, откуда вытащили все внутренности. Один из убийц, обмотавшись кишками, вытащил сердце несчастной жертвы и начал рвать его зубами. В результате тело было разрезано на куски, причем все части бандиты поделили между собой, а один из них, которому достались половые органы, ради шутки устроил себе из них подобие усов.
Бертран де Мольвиль утверждал, что одну ногу принцессы, оторванную от туловища, зарядили в пушку и дали залп. Один из членов муниципалитета оставил следующее описание кортежа: «Два типа волокли за ноги обнаженный и обезглавленный труп принцессы де Ламбаль со вспоротым до груди животом. Перед Тамплем шествие сделало остановку. Изуродованное тело водрузили на шаткий помост, стараясь придать ему достойный вид. Все это делалось с таким хладнокровием и деловитостью, что наводило на мысль: в своем ли уме эти люди Справа от меня один из главарей размахивал пикой с насаженной на нее головой мадам де Ламбаль, и всякий раз ее длинные волосы касались моего лица. Слева другой, еще более ужасный, с огромным ножом в руке, прижимал к груди внутренности жертвы. За ними следовал огромного роста угольщик, несший на острие пики клочья пропитанной кровью и грязью рубахи».
Бандиты отнесли голову принцессы к цирюльнику ипотребовали от мастера, чтобы тот «как следует отделал Ламбальшу, чтобы Антуанетта ее узнала». Несчастному парикмахеру ничего не оставалось, как подчиниться их требованиям. Ему пришлось вымыть голову, завить и напудрить все еще роскошную белокурую шевелюру, хотя остатки крови он так и не смог убрать с волос. Щеки были нарумянены по моде того времени. «По крайней мере, теперь Антуанетта сможет ее узнать», — насмешничали в толпе».
Подойдя к Тамплю, толпа потребовала, чтобы королевская семья появилась в окне. Ей не терпелось, чтобы Мария-Антуанетта взглянула на то, что осталось от ее любимой подруги. Молодой офицер муниципальной гвардии передал это требование королю. Услышав это, Мария-Антуанетта лишилась чувств. А толпа у Тампля неистовствовала, требуя выдачи головы королевы.
Одиссея трупа продолжалась несколько дней. Обезумевшие убийцы ходили по улицам и прилюдно показывали кровавые останки мадам де Ламбаль. Кто бы мог подумать, что совсем недавно эти жуткие части тела были прекрасной белокурой принцессой.
