Уникальная конструкция, ядерное оружие на борту и трагическая гибель большей части экипажа — 7 апреля 1989 года, в Норвежском море затонула атомная подводная лодка К-278 «Комсомолец». В России этот день объявлен Днем памяти всех подводников, не вернувшихся из походов. О последних минутах «Комсомольца» — в материале.
Титановый рекордсмен
Подлодку К-278 проекта 685 «Плавник» спустили на воду в 1983-м. На тот момент это была одна из самых совершенных разработок советских кораблестроителей. Субмарина имела титановый корпус и могла погружаться на рекордную глубину — 1027 метров. Давление воды было такой силы, что корпус лодки на полметра уменьшался в диаметре. При этом, даже находясь на предельных глубинах, «Комсомолец» мог наносить торпедные удары.
Так, на испытаниях в 1984-м К-278 произвела успешный пуск нескольких торпед с глубины 800 метров. Под водой лодка могла находиться до 90 суток. Ее практически невозможно было засечь имеющимися на тот момент средствами обнаружения. За баснословную по сравнению с другими субмаринами стоимость разработки К-278 получила прозвище «Золотая рыбка».
Почетное название «Комсомолец» ей присвоили за месяц до последнего похода. Лодка вышла на боевую вахту в конце февраля 1989-го. Моряки должны были три месяца дежурить без всплытия — обнаруживать и скрытно следить за кораблями потенциального противника. На борту К-278 находились торпеды и крылатые ракеты с ядерными боеголовками. Экипаж под командованием капитана первого ранга Евгения Ванина состоял из 69 человек.
Сгоревшие заживо
Седьмого апреля АПЛ «Комсомолец» патрулировала в Норвежском море, в 700 километрах от берега. Шли 37-е сутки похода. Подводная лодка двигалась на глубине 380 метров со скоростью восемь узлов. Около 11 утра на борту взревел сигнал аварийной тревоги — в седьмом отсеке по неустановленной причине возник пожар. Вахтенный старший матрос Нодари Бухникашвили, находившийся рядом с очагом, погиб.
Командир приказал всплывать, но на глубине 150 метров сработала аварийная защита атомного реактора, из-за чего корабль начал резко терять ход и пошел на дно. Чтобы остановить погружение, Ванин решает продуть цистерны главного балласта. Лодка всплыла, но, как потом выяснилось, продувка балласта только усугубила положение моряков.
«Прозвучал сигнал пожарной тревоги, я прибыл на боевой пост в третьем отсеке, занял свое место, — вспоминает член экипажа «Комсомольца» Андрей Степанов. — Почти сразу же на корабле вышла из строя связь. Мы не знали, что происходит в корме. В таких условиях очень сложно было принимать решение. Только когда люди вышли из четвертого, пятого отсеков, они рассказали о сложившейся ситуации».
Огонь на корабле сначала попытались потушить с помощью системы химического пожаротушения ЛОХ. Однако при продувке балласта прогорел трубопровод, в отсеки начал поступать воздух под высоким давлением. Из-за этого резко увеличились площадь и интенсивность пожара. Огонь перекидывался из помещения в помещение. С притоком огромного количества кислорода система пожаротушения не справлялась.
«Сразу объявили общий подъем по кораблю, — рассказывает командир реакторного отсека Андрей Махота. — Я оделся, взял портативное дыхательное устройство и побежал в свой четвертый отсек. Пожара у нас пока не было. Мы загерметизировали все переборки, подготовили средства тушения и стали ждать команду на дальнейшие действия. Но в этот момент по всем отсекам пошли короткие замыкания. Пропала вся связь, в том числе и аварийная. Средства защиты хранить рядом с реактором нельзя, они набирают радиацию. А индивидуальные рассчитаны только на десять минут. Самолично покинуть отсек я не имел права. Поэтому я и мичман Валявин укрылись в герметичной аппаратной выгородке над реактором, где не было задымления, и стали дожидаться, когда нам принесут средства защиты из смежных отсеков».
Ядовитый дым распространялся по всей лодке. Температура в охваченных пламенем отсеках была настолько высокой, что плавился металл.
«Мы пошли на разведку, — рассказывает Степанов. — Когда дошли до переборки между пятым и шестым отсеком, там была слишком высокая температура, пожар потушить уже было невозможно. В пятом отсеке обнаружили обгоревших людей, ну а в шестом и седьмом, конечно, все были мертвы. Матрос в седьмом даже не успел сообщить о начале пожара. В шестом отсеке погиб мичман Колотилин. Его последние слова были: «Что-то черное надвигается». И все — связь прервалась».
В это время Андрей Махота и мичман Михаил Валявин выбрались наружу, чтобы отдышаться. Им поручили вскрыть пятый отсек. «У нас это получилось, хотя дверь тамбура шлюза перекосило, — рассказывает офицер. — Ее мы выбили ногами. В отсеке было темно, светильники выгорели, кругом дым. Сразу увидели людей, лежащих на палубе. Кто-то смог встать, кому-то помогали выйти. На руках выносили матроса Кулапина, не знали тогда, что он уже мертв. В это время я зацепился маской дыхательного аппарата за какой-то выступ, маска сдвинулась, я глотнул дыма. Сразу стало плохо, затошнило, голова закружилась, начало рвать. Я остался внутри ограждения выдвижных устройств. Ненадолго отключился и не услышал команды покинуть корабль».
Последнее погружение
Первый сигнал об аварии на берегу приняли только через час после начала пожара. «Радиограмма прошла, но были сильные помехи. Сначала на берегу не могли понять и точно определить, какая лодка и где горит. Мы дали повторно. Только после этого к месту аварии полетели самолеты и направились ближайшие корабли», — вспоминает Степанов.
На помощь аварийной подлодке вылетели несколько бортов и выдвинулась плавбаза «Алексей Хлобыстов». Все это время экипаж ни на минуту не прекращал борьбу за живучесть, моряки пытались ликвидировать пожар и сохранить лодку на плаву.
Через несколько часов в кормовые отсеки «Комсомольца» хлынула вода — лодка дала дифферент. «Мы знали, что к нам подходит плавбаза, — говорит Степанов. — Поступила команда на эвакуацию. Но мы готовились к эвакуации не в воду, а планировали просто перейти на судно. То есть мы не надевали спасательные средства, а ограничились теплой одеждой. Лодка затонула очень быстро, минут за 15-20. Многие не успели надеть жилеты. Спасательные плоты развернули, но поймать удалось только один из них. Он потом тоже перевернулся».
Андрей Махота был одним из последних, кто успел покинуть тонущую лодку: «Мне неожиданно по ногам ударила вода. Уровень начал резко подниматься, сначала по колено, потом по грудь. Вода ледяная — дыхание сдавило. Когда выплыл наверх, лодка уже свечкой стоит. За корпус подержался недолго, и она стала уходить вниз. Думаю, сейчас воронка будет, меня затянет, но крутануло несильно. Удалось отплыть в сторону, увидел, что все направляются к плоту. На плот мне удалось залезть только на полкорпуса, руки и ноги свело. В таком положении и ждали помощь».
Командир корабля Ванин и еще четверо подводников укрылись внутри всплывающей спасательной камеры (ВСК). Но выжил только мичман Виктор Слюсаренко. Командир и еще два члена экипажа отравились угарным газом, не успев надеть дыхательные аппараты. Люк капсулы моряки успели закрыть только на одну защелку. Его выбило из-за разности давлений, когда камера всплыла на поверхность. В люк выбросило мичмана Сергея Черникова, он тяжело травмировался и погиб.
Всего в аварии погибли 42 подводника. Большинство из них утонули или замерзли в ледяной воде Норвежского моря, несколько человек умерли уже в госпитале. Всех членов экипажа подводной лодки «Комсомолец» позже наградили орденом Красного Знамени.
«Комсомолец» затонул на глубине 1658 метров. Он до сих пор лежит на дне. В период с 1989 по 1998 год к месту гибели АПЛ отправлялись семь глубоководных экспедиций. С помощью аппаратов «Мир-1» и «Мир-2» исследователи изучили состояние корпуса, атомного реактора и торпед с ядерными зарядами. В итоге специалисты пришли к выводу, что лодка не представляет радиационной опасности для окружающей среды.
