Было это в конце 70-х, которые либералы по устоявшейся привычке уничижительно называют «брежневскими», или годами застоя.
Купил я новые «Жигули» шестой марки у какого-то цеховика, разумеется, «теневика-подпольщика». Оформили документы честь по чести. И вот я еду по Москве довольный-предовольный, чтобы потом перегнать тачку в Среднюю Азию.
И вдруг возле «Детского мира» останавливает меня старшина. Плотного телосложения, с густыми пшеничными усами. Чистая фотография Руцкого, если бы тогда такого знали.
Я, конечно, как всякий опытный водила, сразу сообразил, на чём «засветился»: слегка коснулся встречной полосы Отъехал к обочине, остановился. Виноватой походочкой повинную голову меч не сечёт! направляюсь к стражу ГАИ.
А тот на меня ноль внимания. Занят сильно чешет жезлом спину.
Товарищ старшина! говорю «Руцкому», вымучивая на физиономии подобие улыбки. Я профессионал Накладочка получилась Виноват
Вижу, что профессионал, отвечает тот, позёвывая. А посему прошу предъявить документы.
А я возьми да ляпни с простодушностью провинциала:
А может быть, не надо, старшина.. Давайте лучше уладим дело по-ташкентски!
Это ещё как по-ташкентски! сделал тот удивлённые глаза.
Очень просто, выдаю я себя за простачка: терять-то мне нечего в моём положении, тем более в чужом городе, и достаю из бумажника хрустящую пятёрочку.
И удивительно: «Руцкой» берёт. Даже проверяет на свет настоящая ли А потом спокойно кладёт в карман, да к тому же зачем-то возвращает сдачу: ровно два рубля, ни больше, ни меньше
Не надо, старшина, говорю я обескураженно.
Ну, не надо, так не надо, соглашается он и вскидывает ладонь к козырьку: Счастливого пути!
И думаете, история с гаишником на этом кончилась Как бы не так!
Денька через два-три, отоварившись гостинцами в бездонных московских гастрономах, еду по Кутузовскому проспекту, чтобы наутро отправиться в долгую дорогу домой И вдруг за перекрёстком милиционер. Нацелился «пистолетом-циклопом», скорость определяет. А я, видимо, превысил правила. Свистит «разбойник» Соловей Одихмантьевич. Останавливаюсь, подхожу к стражу дороги. Ба! А это мой знакомец «Руцкой».
Здравия желаю, товарищ старшина! приветствую будто друга, с которым не виделись тыщу лет.
Здорово, здорово, коли не шутишь, улыбается он в усы, признав меня. Нарушаешь..
А я опять заискивающе:
Виноват, старшина Может, я вам снова лучше заплачу по-ташкентски..
Что ты, что ты! замахал обеими руками «Руцкой». Не надо. Ты уже в прошлый раз расплатился Езжай с миром. И не нарушай!
Николай КРАСИЛЬНИКОВ
