Хотя ее работы, безусловно, имеет деконструктивный аспект, в них также присутствует вклад в телесную природу красоты и наслаждениянечто позитивное и серьезное, а не критическое или ироничное. Она говорит: «Я принимаю красоту для того, чтобы создавать картины, которые являются убежищем для тех из нас, кто ежедневно испытывает двусмысленность, но я также использую красоту для того, чтобы пленить и, надеюсь, раскрыть потенциал двусмысленности в тех, у кого никогда не было причин сомневаться в своей собственной позиции идентичности.
Из-за канцелярской ошибки я была помещена в класс рисования фигур для взрослых, когда мне было 12 лет, поэтому у меня был 21-летний опыт рисования с обнаженных моделей. Эти пресловутые десять тысяч часов практики сделали ее более чем беглой в языке человеческой фигуры.
После окончания Хэмпширского колледжа в 2007 году Куорлз переехала в Нью-Йорк, где работала исполнительным помощником в международном отделе «Улицы Сезам». После работы графическим дизайнером Куорлз была принята в престижную программу Йельского университета по живописи.
«Рисуй кистью», — посоветовала ей преподаватель Йельского университета Рошель Файнштейн. Это совет, который Куорлз говорит: «открыл всю мою практику с технической точки зрения. Куорлз подходит к живописи смелыми штрихами и уверенным построением линий, которые проявляют фигуру всего из нескольких жестов на необработанном холсте. Она использует быстросохнущий акрил, потому что он дает ей больше гибкости для перемещения между водянистыми полупрозрачными слоями и толстым, пластичным импасто.
«Когда я поступила в Йель, я была очень застенчива, потому что чувствовала, что все остальные так хорошо осведомлены о мире искусства. Мне потребовался год, чтобы начать понимать, что я не глупа… Я просто тянула из другого канона. Кристина описывает свой канон как » сочетание высокого и низкого.
Хотя работа Куорлза абстрактна, она глубоко личная. Диссонирующие фигуры в ее работе развиваются из ее калейдоскопического чувства себя как смешанной расы, странно идентифицирующей себя женщины. — Мой отец черный, а мать белая. Я отчетливо выгляжу белым, особенно для белых людей. Как человек, чья идентичность часто неправильно интерпретируется в социальных пространствах, Куорлз очарована множественными идентичностями, возникающими в лиминальном пространстве между собой и другими. «Существо из смешанной расы или определенного пола или сексуальности — это место множественности — потенциал, который признает систему, которая потенциально ведет к угнетению, но также и свободу от этой системы, потому что она указывает на структурные недостатки внутри нее. эволюционируя из ее исследований в критической расовой теории, визуальный язык Куорлза выражает разрушающиеся и противоречащие определения, которые могут существовать одновременно в пределах одной идентичности. Я пытаюсь отделить идеи неопределенного » и «двусмысленного. Неопределенному» не хватает понимания, потому что ему не хватает информации, а с «двусмысленным» так много информации, что оно начинает противоречить само себе и распадается.
Через ее динамическое переосмысление человеческой формы работа Куорлз артикулирует сверхъестественную и абстрактно чувственную внутреннюю природу человеческого опыта. Ее фигуры изгибаются невероятно, реагируя на ограничивающий край полотна. Физически неспособные стоять в пределах изображаемого пространства, они создают электрическое напряжение, реагируя на гравитационные сдвиги в своем мире. Ее картины вызывают чувство проприоцепции, то шестое чувство, которое говорит нам, где наши тела находятся в пространстве и направлены на передачу универсального ощущения жизни в теле. Я очарована этой идеей досоциального понимания самого себя. Я много думаю о том, что на самом деле не знаю, как выглядит мое собственное лицо вне опосредованного внешнего вида, такого как зеркало, видео или фотография. Вот почему происходит большая артикуляция в руках и ногах, потому что я могу видеть, как мои руки и ноги взаимодействуют с миром.
