5 декабря 1941 года войска Калининского фронта, а 6 декабря — Западного и Юго-Западного фронтов перешли в контрнаступление под Москвой.
Слово «контрнаступление» от «наступления» отличается пятью буквами, но за ними — большой смысл. Фашисты ведь тоже наступали: пехотные и моторизованные дивизии группы армий «Центр» шли напролом к Москве, а танковые заходили с севера и с юга… Наша взяла. Уже через три дня боев Гитлер подписывал директиву о переходе немецких войск к обороне. Но удержать рубежи они не смогли. К январю Красная армия отбросила фашистов от Москвы на 100-250 км, полностью освободив Тульскую, Рязанскую и Московскую области.
Это была первая стратегическая битва Второй мировой войны, в которой слывший «непобедимым» вермахт, оставляя трупы солдат и сгоревшие танки, начал учиться отступать и драпать. А кинохронику с брошенной техникой увидел весь мир, и это остудило многие горячие головы.
Советские пехотинцы атакуют позиции врага. Под Москвой было красноречивое соотношение сил: у нас 1,1 млн штыков, у фашистов 1,8 млн. То есть побеждали мы отнюдь не числом. По признанию немецкого генерала Гюнтера Блюментрита, их потери только за декабрь превысили 103 тыс. солдат и офицеров. И пополнение — 40 тыс. чел. — не восполняло потерь. Блюментрит констатирует: «Дни блицкрига канули в прошлое. Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходящая все армии, с которыми нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя».
За время битвы за Москву Германия не просто понесла большие потери в личном составе и технике. У фашистов начались серьезные фобии.
Самая тяжелая: «танкобоязнь», которую породили атаки наших Т-34, против которых на том этапе войны были бессильны немецкие противотанковые пушки. Кроме того, вермахт, столкнувшись со стойкостью и героизмом наших солдат (у немцев не укладывалось в голове, как русские могут сражаться в горящих танках!), стал разлагаться. Немецкие трибуналы осудили 62 тыс. солдат и офицеров: за дезертирство, самовольный отход и неповиновение. От занимаемых постов Гитлер отстранил 35 высших чинов.
Командующий 2-й танковой армией Гейнц Гудериан, потерявший во время Битвы за Москву свою должность, в воспоминаниях обвинил фюрера за провал блицкрига: «Мы потерпели горестное поражение благодаря тупой позиции нашего верховного командования». Показательно, что о тупости фюрера заговорил человек, которого считают автором моторизированных блицкригов Германии. А еще, по признанию немецких генералов, в их среде вдруг стало модно перечитывать мемуары Наполеона и проводить неприятные для себя исторические аналогии…
Красная армия эффективно использовала под Москвой 415 установок БМ-8 и БМ-13 «Катюша», которые придавались каждой армии. В то время как фашисты смогли массово применить свои 6-ствольные 150-мм системы залпового огня Nebelwerfer только летом 1942 года (в вермахте они подчинялись химическим войскам).
Под Москвой возросла эффективность Пе-2. С пикирования под углом 60-55 «пешки» поражали даже движущиеся цели. Штурмовой авиации было мало (менее 10% от общего числа самолетов), но она сыграла важную роль.
Победить под Москвой нам помогли профессионализм и моральный дух. А отнюдь не «генерал мороз». 40-градусные морозы стояли, но… зимой 1940 года. А в декабре 1941-го — минус 20 C.
