Окопная правда одной из наиболее горячих точек Луганской Народной Республики
В Кременной в ЛНР бои не смолкают ни на час: противостояние здесь непрерывное, ВСУ ежедневно пытается нащупать брешь в российской обороне, продвинуться вперед. Одно из подразделений, что держит фронт на этом участке, — добровольческий батальон БАРС-13. Специальный корреспондент «Известий» побывал на его позициях и узнал, как проходят боевые будни солдат, что удается увидеть с помощью БПЛА и какие правила, исходя из реалий нового времени, просятся в воинский устав.
Автомат и лопата
Я прибываю на одну из линий обороны под городом Кременная, куда так рвутся ВСУ. Отсюда открывается оперативный простор для наступления на север республики. Лес, корабельные сосны в небо — во время мирной жизни здесь было не протолкнуться от отдыхающих. Сегодня нужно внимательно смотреть под ноги во избежание сюрпризов, а на каких-то 30–50 м в сторону от позиций вообще шагу не ступишь: сплошные растяжки (наши).
Бойцы — кто в бушлатах, кто в гимнастерках, а кто в обычных, черных от пота, свитерах — роют капониры и траншеи: возводят дополнительную линию обороны на случай механизированной (танковой) атаки противника. Таких линий, располагающихся на отдалении друг от друга, должно быть несколько, чтобы при наступлении превосходящих сил спокойно отодвигаться, оказывая сопротивление и дожидаясь подмоги.
— Основная работа — спрашиваю я ребят, имея в виду, что на фронте копать приходится чаще, чем стрелять.— Основная наша работа — Родину защищать! — отвечает мне здоровяк-богатырь, отрываясь от земли. — А это, — указывает он на штыковую лопату, — мы жизни свои защищаем.
Опорные пункты рассыпаны по всему лесу. На каждом определенное количество бойцов, держащих свою точку. Стандартный арсенал.
— Вот пулемет Калашникова, который не даст пройти ни одному врагу, — перебирает на бруствере оружие ростовчанин с позывным Купор. — «Трубы», то есть гранатометы, если техника попрет. Дымовые гранаты. А это «Аннушка», — прижимает он к груди АК, на ремне которого выведено крупными буквами женское имя, — в честь моей девушки. Там она меня согревала, а тут автомату приходится.
Без передышки
Сопровождает на позициях меня боец с позывным Авось — огромный, краснобородый, похожий на Соловья-разбойника. Лес беспрерывно вздрагивает от артиллерийской канонады, бьют наши — из «Градов», 152-х пушек, гаубиц. От некоторых близких выходов и ударной волны сверху осыпаются с сосен дождевые капли.
— Протяжный шелестящий свист — это гаубицы, — поясняет Авось. — А глухой и тупой — 152-е.
Украинские болванки прилетают сюда тоже. Стволы деревьев тут и там «покусаны». В один момент где-то поблизости раздается характерный оглушающий треск, и рядом — пять-шесть метров — с противным шелестом плюхается на землю увесистый осколок.
Замираем.
— Ударило далеко, — хмурится Авось. — А этот на излете, видно, достал досюда.
На ближайшей позиции бойцы готовят завтрак: вареные яйца, хлеб с паштетом, кофе на костре. Старший — полковник юстиции в отставке из Москвы с позывным Адвокат. Дуло его автомата зачехлено рукодельным полотняным наконечником.
— Чтобы песок не засыпался, — объясняет он. — В случае необходимости — снимать не надо, отлетает сам. Проверено!
И рассказывает, что два дня назад в темноте к ним вплотную подошла украинская диверсионно-разведывательная группа из трех человек. Заметил их боец в позывным Солдат. Открыли огонь. Не обнаружили бы вовремя — кто знает, чем обернулось бы…
Сам Солдат тут же — 28-летний парень родом из Кузбасса, шахтер. По его словам, ждал мобилизации всё лето, не дождался и в начале сентября отправился в Донбасс добровольцем. Родные, правда, до последнего не пускали, запирали в квартире. Вырвался. И вот теперь, глядя на меня, светится, то ли от того, что ДРГ засек и ребят спас… Но скорее от того, что находится там, куда так стремился и где чувствует себя среди своих и на своем законном месте.
В укрытие!
Двое бойцов в соседнем укреплении — бывалые. Один — Одесса, в ДНР с 2014-го. Второй — Теркин, прошел и Донбасс, и Сирию. Одесса предсказуемо из «города у Черного моря». Теркина в жизни зовут Василий. Представившись, он тут же начинает читать наизусть строфу из поэмы Твардовского:
— «Нет, ребята, я не гордый. Не загадывая вдаль, так скажу: зачем мне орден Я согласен на медаль».— А медаль есть — спрашиваю.— Несколько, — говорит просто. — «За храбрость», «Ветеран боевых действий», «Легионер I степени».
Рядом работают саперы. Чечен — русский уроженец Грозного, пожилой мужчина. И его помощник — Лев из Калининграда. Оба спокойные и невозмутимые, как и подобает тем, кому нельзя ошибаться. Объясняют, что сначала разминировали лес — обезвреживали украинские мины, теперь расставляют свои взрывные устройства. Чечен от разговора уклоняется: «Меня и так все знают». А Лев делится, что приехал сюда вслед за братьями. Первым пошел старший — он сейчас командир разведки в этом же БАРСе. Затем брат-двойняшка Льва, — он служит в «Ахмате».
Во время разговора у нас над головой зависает «птичка» — украинский БПЛА. Летит низко, выдавая себя рокотом.
— В укрытие! — следует команда.
Прячемся. А потом рассредоточиваемся, покидаем с Авосем позиции. Какое-то время стоим, прижавшись к соснам: единственный способ остаться незамеченным на открытом пространстве. БПЛА совершает еще один вираж, срисовывая квадрат, чтобы после, вероятно, нанести прицельный артиллерийский удар.
Позже командир батальона Сергей с позывным Фомич поделится, что современные реалии, конечно, требуют корректировки воинского устава, который, как известно, написан кровью. Ключевой аргумент — всё те же БПЛА, новое оружие. В связи с угрозами, которые они несут, недопустимо, например, любое скопление живой силы, и особенно техники, на месте или при передвижении, даже если кругом тишь да гладь.
Как на ладони
Старший по беспилотникам в БАРС-13 — дончанин Агат. В прошлом — разработчик компьютерных игр и специалист по схемотехнике.
Рассказывает, что из последних результатов работы его группы — обнаружение в 7 км от линии соприкосновения гаубицы противника «Панцер-2000», установку удалось поразить. Или недавно выявили, что на одной из водных преград ВСУ используют понтоны, которые подтапливают на 2–3 м и тем самым делают фактически неуязвимыми для наших ударов: когда нужно — поднял, когда нужно — спрятал обратно под воду, а если прилетит — не повредит.
Из сегодняшнего — обнаружение украинского танка, который беспрепятственно и больно бил по нашим позициям.
— Подняли «птичку», засекли точку в густом лесу, откуда выходили дымы после выходов, — говорит дончанин. — Передали координаты артиллеристам, те отработали. Точно не установили — удалось ли уничтожить, лес помешал. Но стрелять прекратил! Либо удрал, либо поврежден и выведен из строя.
По словам Агата, в подразделении используются коммерческие китайские квадрокоптеры. До недавнего времени они проявляли себя нормально, но в последние месяцы появилась внезапная «неуправляемость».
— Компании китайско-американские, и, вероятнее всего, американцы передают украинской стороне всю необходимую информацию и программное обеспечение для перехватов. Были случаи, когда мы запускали БПЛА, он уходил и не возвращался, — объясняет военный. — Сейчас, кстати, украинцы приступают к выпуску наземных беспилотников — небольших и сравнительно недорогих вездеходов, способных подвозить грузы в опасные зоны, эвакуировать раненых, выявлять огневые точки. Занимаются вплотную, в следующем году жди на театре военных действий этой техники. Что делать нам Разрабатывать свое. Давать достойный и своевременный ответ.
Сергей Прудников, Кременная
