В июне 1941 года в Москву приехала фотокорреспондент американского журнала Life («Жизнь») Маргарет Бурк-Уайт. Ее пребывание совпало с нарушением Германией пакта о ненападении. С приходом войны на советскую землю, режим съемок в Москве сильно ужесточился и за несанкционированную съемку, как и за несданный фотоаппарат, полагался трибунал.
Но Маргарет получила разрешение на съемку. Ей фактически был выдан карт-бланш на съемки воюющего Советского Союза для авторитетного американского журнала. Вечером 31 июля 1941 года наступил ее звездный час как фотографа. Впервые в советской истории иностранный корреспондент буржуазной страны был не просто допущен в рабочий кабинет самого загадочного для Запада вождя, но и сфотографировал его в это тревожное время, в непарадной обстановке, сумев почувствовать и разглядеть в нем то, что Сталин позволял видеть далеко не всем.
К середине июля 1941 года обстановка на фронте для Советской армии продолжала оставаться неблагоприятной. Боевые действия проходили в 120 км от Ленинграда, в районе Смоленска и на подступах к Киеву. Враг создал непосредственную угрозу захвата этих крупных административных центров. Советские войска несли серьезные потери, нуждались в реорганизации и пополнении людьми и вооружением. Между тем становилось очевидным, что промышленность из-за начавшегося перебазирования многих предприятий из угрожаемых районов на восток страны не сможет в ближайшее время удовлетворить растущие потребности Вооруженных сил…
Англичане и американцы в течение первых месяцев войны внимательно наблюдали за ситуацией на советско-германском фронте, не торопясь оказывать реальную помощь Советскому Союзу. Надо учитывать, что в этих государствах были влиятельные силы, которые считали, что надо дать Германии и СССР как следует увязнуть в войне, подождать, пока они максимально взаимно ослабят друг друга, чтобы потом диктовать им свои условия.
